Главная страница
История Киева

 

Страница 9
Страницы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12

Здесь же последовало и его награждение орденами – св. Анны и св. Станислава 3-х степеней, медалями – за русско-японскую войну, в память 100-летия Отечественной войны 1812 года и в ознаменование 300-летия Дома Романовых.

Муравьев устал от такого сонного провинциального бытия, и как только стало известно о начале Первой мировой войны, он сразу же обращается с прошением об отправке его в действующую армию.

В августе 1914 года капитан Муравьев был переведен в Невский пехотный полк, а в октябре – назначен на должность командира роты 12-го Гренадерского, имени Императора Александра ІІІ полка.

Меньше месяца Муравьев участвовал в боях. В начале ноября, под Краковом, он получает тяжелое ранение осколком снаряда и почти месяц находится на излечении в госпитале расположенном в Царском Селе. Этот госпиталь патронировала императрица Александра Федоровна, работавшая в нем сестрой милосердия.

Однако прекрасные условия лечения мало способствовали улучшению нервной системы Муравьева. При выписке из госпиталя, врачи фиксируют у него продолжающиеся сильные головокружения, быструю утомляемость, общую слабость организма и плохой сон с частыми ночными кошмарами. С таким диагнозом о возвращении на фронт не могло быть и речи.

Капитана награждают орденом св. Станислава 2-й степени и направляют в тыл, на должность ротного командира 2-й Одесской пехотной школы прапорщиков, в которой он прослужил немногим более года.

Из-за часто возникавших ссор с администрацией школы, Муравьев в сентябре 1916 года был переведен в одну из автошкол Петрограда, а позднее зачислен в резерв 11-й армии Юго-западного фронта .

В дни Февральской революции, Михаил Муравьев предлагает свои услуги Временному правительству. Однако, не дождавшись положительного ответа на свое предложения, он в июле 1917 года создает Всероссийский Центральный Комитет по организации Революционной армии из добровольцев тыла, который сам же возглавляет и даже приступает к конкретным действиям по формированию отрядов. В этом деле у него появляются влиятельные покровители, среди которых комиссар Временного правительства при ставке Верховного главнокомандующего, а позднее комиссар Юго-Западного фронта и руководитель военного министерства – эсер Борис Савинков. Именно он инициировал присвоение Муравьеву нового воинского звания и убедил новоиспеченного подполковника вступить в партию эсеров.

В августе 1917 года, вопрос о создании Добровольческой армии решился на правительственном уровне, и все старания Муравьева оказались тщетными, поскольку на должность командующего этими формированиями, был назначен совершенно другой офицер. Муравьев оказался не у дел, хотя по свидетельству некоторых его современников, примерно в это же время он требовал у Временного правительства батальон солдат, чтобы «разогнать большевистскую сволочь».

Обидевшись на Керенского за непризнание его, Муравьева, «выдающейся личностью», подполковник в сентябре 1917 года знакомится с Яковом Свердловым и предлагает ему свой «план организации переворота». Радикализм «новообращенного большевика» понравился Свердлову, который прекрасно осознавал последствия существующего в армии большевиков дефицита профессиональных военных кадров. Именно поэтому он отправляет Муравьева к прапорщику Николаю Крыленко, ведавшему военными делами. Через некоторое время подполковник знакомится с еще одним большевистским военным деятелем – поручиком Владимиром Антоновым (Овсеенко), с которым у него постепенно завязались довольно теплые дружеские отношения. Таким образом, Муравьев заручился новой влиятельной поддержкой.

Воистину, эта часть биографии Михаила Муравьева – ярчайший пример нелепости и парадоксальности того времени. Бывший царский капитан – новоиспеченный подполковник армии Временного правительства, будучи членом партии эсеров, становится «верным соратником» большевиков и уже 30 октября 1917 года, во время вооруженной попытки Керенского и Краснова отобрать Петроград у совершивших государственный переворот большевиков, командуя отрядами красногвардейцев, защищает, а по сути, спасает «колыбель революции».

В декабре 1917 года Антонова-Овсеенко назначают главнокомандующим группой войск по борьбе с контрреволюцией на юге России. Он сразу же предложил Муравьеву должность начальника штаба, а 16 января 1918 года поручил ему командование войсками, которые направлялись на Украину для установления и поддержания советской власти.

И такие полномочия были даны человеку, которого один из его современников позднее охарактеризовал следующим образом:

«…Общее впечатление у меня от Муравьева, что это человек необычайно жестокий, опаснейший авантюрист, которому ради славы и почестей безразлично кому служить, человек с большой силой воли, под прикрытием которой он может быть крайне любезен, замышляя что-либо жестокое.

Помню случай, когда он в экстазе говорил о том, как он займет Киев:

«знаете, как я буду брать Киев? Я возьму анархистов, дам им бомбы, кинжалы, они войдут в Киев ночью, будут всех резать, все взрывать. А на утро я отдам приказ, и все заводы будут работать, весь город будет жить тихой жизнью, все будут поражены».

Вообще у Муравьева были планы Нерона. Я никогда не видел таких людей: это был совершенно ненормальный, с ярко выраженной манией величия человек…».

В 20-х числах февраля 1918 года, выступая на митинге в одесском оперном театре, Муравьев произнес речь, которой как нельзя лучше сам себя охарактеризовал:

«…Что касается рады, то после соглашения Александра IV Керенского с Терещенко и другими капиталистами, началась концентрация буржуазных сил в Киеве и Новочеркасске. Там пели «Боже царя храни». Там образовалась так называемая, твердая власть с киевской радой во главе, а с нею были в тайных сношениях все германские и австрийские капиталисты. Революционная месть заставила нас быть беспощадными. Я велел артиллерии бить по самым высоким и богатым дворцам, по церквам, по попам и монахам. Я зажег снарядами огромный дом Грушевского, и он в течение трех суток горел, как яркий костер. Сотни офицеров и юнкеров были беспощадно убиты! Все иностранцы, купцы, банкиры прибегали к советской власти и просили защиты. Мы сломали киевскую раду так же, как в свое время Керенского.

Я предложил свои услуги Ленину для завоевания всего мира, я предложил идти против контрреволюции и всего мира. Все это зависит от тыла. Тыл должен предотвратить предательский удар в спину революционным войскам. Лучшей овацией в конце моей речи будет запись в ряды красной армии. Мы зажжем всемирный пожар и мятеж и установим советскую власть».

Позднее большевики по достоинству оценили «заслуги» главкома и его «подвиги» на украинском фронте.

28 (15) апреля 1918 года Муравьева арестовали и поместили в тюрьму. Его обвинили в том, что он деморализовал доверенную ему революционную армию и чересчур жестокими методами установления новой власти на Украине, способствовал дискредитации всего большевистского движения. По его делу было организовано следствие, продолжавшееся до 9 июня ( новый стиль ) 1918 года. Известно, что во время проводимого расследования, в качестве свидетелей допрашивались многие большевистские лидеры, в том числе и Ульянов – Ленин. В конце концов, по приговору революционного трибунала, Муравьев был оправдан, поскольку в его действиях большевики так и не обнаружили состав преступления. Здесь следует отметить, что в следственную комиссию по делу Муравьева, входил Николай Крыленко, а в судебном процессе принимал самое активное участие Яков Свердлов.

Спустя несколько дней после вынесения оправдательного приговора, Муравьев был вновь назначен на должность главнокомандующего военными формированиями, на этот раз направленными против мятежных чехословацких отрядов. Однако теперь он исполнял свою должность под присмотром двух большевистских комиссаров, Кобозева и Благонравова.

Тем не менее, в июле 1918 года, Муравьев умудрился совершить поступок, изрядно напугавший большевиков и повергший в полное уныние его покровителей.

«Народным комиссариатом по военным делам и Советом народных комиссаров получены донесения об измене бывшего главнокомандующего войсками внутреннего фронта, действовавшими против чехословаков – Муравьева.

Муравьев – левый с.-р. получив телеграммы Ц. К. партии левых с.-р. о том, что будто бы левым с.-р. удалось захватить власть в Москве, он по приказу лево – эсеровского ЦК немедленно перешел на сторону мятежников.

Захватив народные деньги, Муравьев бежал из Казани в Симбирск.

Из Симбирска он дал телеграмму за № 2882 по всему внутреннему фронту от Самары до Владивостока всем командующим частями, действовавшими против словаков. Телеграмма эта следующего содержания:

«Повернуть эшелон, движущийся на восток и перейти в наступление к Волге».

Далее он отдал приказ всем войскам двинуться на Волгу, Саратов, Балашов и на Москву через Пензу.

Вместе с тем, указывая в своих приказах, будто германские войска перешли в наступление в районе Орши, Муравьев отдал распоряжение наступать против германцев.

Все эти приказы, если бы они были исполнены, неизбежно привели бы к тому, что советские войска были бы уведены с Волги, и чехословацким отрядам была бы открыта дорога вглубь России. Переход в наступление против Германии без всякого основания и повода для этого (указание Муравьева на то, будто бы немцы сами перешли в наступление в районе Орши, является заведомой ложью) имело бы своим последствием вовлечение нас в новую войну.

Однако, будучи во время оповещены об измене Муравьева, ни одна воинская часть, ни один солдат рабоче-крестьянской армии не последовал за ним.

Тогда Муравьев явился в Симбирский совет и пытался склонить его на свою сторону, призывая рабочих порвать с большевиками и пойти за ЦК партии с.-р. в его мятеже против Всероссийского съезда советов.

Но и здесь Муравьев получил решительный полный негодования отпор. По-видимому, с Муравьевым была небольшая группа его единомышленников. Вопрос этот не выяснен. Полученные донесения говорят о перестрелке, в результате которой было ранено несколько членов Симбирского совета.

Видя полную неудачу своей попытки склонить к измене и мятежу солдат рабоче-крестьянской армии и трудящиеся массы, видя полное крушение своего плана, Муравьев покончил с собой выстрелом в висок.

Наше положение на фронте не изменилось. Руководство операциями против чехословаков временно приняли на себя товарищи Мехоношин и Благонравов».

Признав попытку Муравьева поднять вооруженный мятеж случившимся фактом, Совет народных комиссаров был вынужден опубликовать следующее воззвание:

«Бывший главнокомандующий против чехословаков левый с.-р. Муравьев подкуплен французскими империалистами. Муравьев сбежал из штаба революционного военного совета в Симбирск и отдал по всем войскам приказ повернуть против немцев, которые будто бы взяли Оршу и наступают на нас. Приказ Муравьева имеет своей предательской целью открыть Петроград, Москву и всю Советскую Россию для наступления чехословаков и белогвардейцев. Измена Муравьева своевременно раскрыта революционным военным советом и все войска, действующие, против чехословаков остались верны советской власти. Сим объявляется войскам, советам и всем гражданам Советской России:

1). Немцы нигде на нас не наступают; на немецком фронте все спокойно.

2). Всякий призыв к выступлению на немецком фронте является провокацией и должен караться расстрелом на месте.

3). Бывший главнокомандующий на чехословацком фронте левый с.-р. Муравьев является изменником и врагом народа. Всякий честный гражданин обязан его застрелить на месте.

4). Все приказы по войскам, действующим против чехословаков, будут впредь до нового распоряжения подписываться Мехоношиным и Благонравовым.

Председатель Совета народных комиссаров

Ульянов (Ленин).

Народный комиссар по военным и морским делам

Л. Троцкий».

Страницы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12